Чудо о погибели царя Калояна
Наибольшее число чудес Св. Димитрия — 28 хронологически неупорядоченных историй — собрал Иоанн Ставракий (ХII в.), добавив к уже известным чудесам ещё три новых. Среди вновь добавленных — чудо о погибели царя Калояна, рассказывающее о событиях времён 4-го похода крестоносцев. А именно 1207 год.
Надо отметить, что болгары воевали с Фессалониками, начиная с VIII века. Соседние по территории народы, пересекающиеся интересы, разные (до принятия болгарами христианства) религии — причин для военных конфликтов достаточно. Нападение болгар на Фессалоники в 837 году с трудом было отражено византийским войском.
С эпохи Августа до Диоклетиана императоры делили власть с сенатом, с Константина до Юстиниана — с церковью, с VI века, с подавления Юстинианом восстания «Ника» — императоры становятся единоличными автократорами. Государство — это земной образ небесного царства, а император — наместник Бога на земле.
Во время торжеств его приветствуют как «христолюбивого» и «равноапостольного». Он и царь, и первосвященник. Византийский император воплощал не только идею государственной власти, но также идею христианского смирения. В Великий четверг он омывал в храме Св. Софии ноги двенадцати беднейшим гражданам.
Во второй половине IX века начинает возрастать влияние церкви. Церковь методично отстаивает идею равноправия духовной и светской власти и проводит в жизнь христианизацию соседних народов с помощью церковных миссий. В рамках этой компании в 870-х годах Византия провела христианизацию Болгарии, а в 1018 году завоевала Западно-Болгарское царство.
Известно, что широкие народные массы Болгарии не смирились с фактом захватничества. После взятия Фессалоник норманнами в 1185 году, когда норманны, ворвавшись в базилику надругались над гробницей святого, выбив топорами чеканные украшения вокруг образа, сняли золотой венец, тогда и возникла легенда, будто Димитрий покинул Фессалоники и переселился к болгарам.
Кто помогал рождению легенды — сейчас сказать трудно, но в этом же году в Тырнове братья Пётр и Асень (Арсен), возглавившие болгарское восстание против византийского правления, построили храм Св. Димитрия. Невероятным образом икона из фессалоникийской базилики святого очутилась во вновь отстроенном храме. Правда позже новый византийский император Исаак Ангел во время похода в Болгарию вернёт икону византийцам, а младшего брата Петра и Асеня Ивана (Иоанна, Калояна) отправит в Константинополь на правах заложника. Но легенда останется жить.
Когда спустя десять лет при неясных обстоятельствах один за другим (1196-97 гг.) погибнут оба брата Калояна, вернувшийся из Византии Иоанн займёт болгарский трон и продолжит их борьбу с Византией, а после падения Византии в 1204 — с основанным на её территории государством крестоносцев — Латинской империей. У Иоанна была конкретная цель — основать на Балканском полуострове греко-болгарское царство со столицей в Константинополе, и первой помехой в достижении этой цели были крестоносцы.
Решающее сражение произошло в апреле 1205 года под Адрианополем. Закованные в тяжёлые латы, малоподвижные западноевропейские рыцари попали в засаду и были почти полностью перебиты болгарами и половцами под командованием самого царя Иоанна. В плен попал и сам «латинский император» Бодуэн. По словам Роббера де Клари, летописца 4-го Крестового похода «были загублены три сотни рыцарей». Под мечами болгар пал цвет западного рыцарства.
Второй непреодолимой преградой к построению империи для Калояна стали антиболгарские настроения в Македонии и Фракии. Калоян мечом и репрессиями пытался изменить ситуацию на подчиненных территориях. Сам Иоанн называл себя Ромеоктонос (ромеобоец), а греки называли его Иваном-Собакой.
Кровавая кампания Калояна против греков прервалась нежданно — в 1207 году во время осады Фессалоник, при загадочных обстоятельствах он погиб. Предание повествует, что сам Св. Димитрий Солунский явился в палатку, в которой возлежал Калоян, и пронзил его копьём. Легенда, передаваемая Роббером де Клари, о явлении Св. Димитрия, пронзившего царя копьём, впоследствии стала одним из частых сюжетов в иконографии о Димитрии Солунском. Святой Димитрий восседает на коне, его конь копытом попирает Калояна, лежащего на земле, а Димитрий пронзает царя копьём.
Хотя одни историки говорят, что Калоян был умерщвлён наёмным убийцей, подосланным латинянами, другие, что стал жертвой заговора, устроенного или его женой, или сыном вместе с болгарской знатью, третьи, что он умер от воспаления лёгких, как бы там ни было, но на следующий день после убийства Калояна болгары сняли осаду Солуни и вместе с телом военачальника отправились в Тырново.
Позже, на Руси, жители русских городов, находясь во вражеской осаде, призывали на помощь Св. Димитрия и просили поразить неприятеля, как он когда-то поразил царя Калояна.
Чудо о возгорании, случившемся в Кивории
Двадцать шестого октября, как обычно, вся область отмечала праздник победоносца и градолюбца мученика Димитрия. На второй день праздника среди ночи внезапно занялся огнём святой серебряный киворий Димитрия. Весть об этом быстро разнеслась по всему городу, собралась вся молодёжь, более от возраста, но и по здоровью своему легко отказывающаяся от сна. Их было столько, что они заполнили пресвятой храм, и, хотя огонь быстро дошел до кровли храма, его удалось потушить. Опасность пожара была побеждена, но тут же возникла новая.
Серебро, расплавленное огнём, словно вода растеклось по полу. Его было так много, что оно было подобно реке. Страх охватил служителей пресвятого храма, что среди молодёжи в храм проникли воры, которых не узнать из-за множества народа и из-за того, что была ночь, что они примутся грабить не только серебро, расплавленное огнём, но и все, развешанное для украшения в честь праздника.
Служители стали прогонять толпу и приказывать расходиться по домам по причине позднего часа. Но толпа народа не расходилась, а оставалась внутри.
И тут один человек, служивший в почётном войске так называемого дакийского скриния преславных эпархов Иллирика, решил, что нет иного способа легко и под удобным предлогом изгнать толпу из храма, чем выставить в качестве предлога внезапное нападение варваров.
И когда Димитрий-мученик направил его сердце к этому, он начал кричать: «Горожане, варвары неожиданно появились у стен, все выходите с оружием за отечество!» Так он кричал, притворяясь, будто бы это на самом деле было, только для того, чтобы вывести толпу из храма и затворить двери, чтобы спокойно собрать расплавленное серебро.
Весь народ, услышав этот неожиданный крик, побежал по домам и, вооружившись, поднялся на стены. И тут они увидели на равнине у святого храма мученицы Матроны варварское войско, не слишком большое, до пяти тысяч, но очень сильное, так как оно целиком состояло из отборных и опытных воинов. Они не напали бы так внезапно на столь большой город, если бы силой и смелостью не превосходили воевавших когда-либо против них.
Когда весь город возопил со стен, воочию увидев неприятеля, — ибо, наконец, наступило утро и занялся день, — многие спустились и, открыв ворота, вступили снаружи в схватку с теми, кто уже достиг в зверином безумии святого храма трёх святых мучениц — Хионии, Ирины и Агапии, который стоял на кратчайшем расстоянии от стен города.
И почти весь день они сокрушали друг друга, а войско мученика и преследовало, и отступало. Когда, наконец, стало явным заступничество мученика, варвары были изгнаны, отступив в меньшем числе, чем напали.
Вот так закончилось тогда случившееся внезапное звериное нападение.
А в это время в храме служители и помощники из молодёжи усердно убирали расплавленное серебро, очищали обгоревшую утварь, выносили обугленное. Когда они закрывали двери, то услышали страшно громкий крик фаланги варваров и войска горожан, вступивших в рукопашную схватку. Молодёжь отчётливо услышала звук боя и узнала некоторые привычные уху, значения варварских кличей и приготовилась мчаться на подмогу своим воинам. Но тот же человек, увидев, что они опять смущены, сказал: «Что, глупые, стоите, пренебрегая делом? Я же сказал вам, чтобы вы заботились о храме и совсем не думали о войне. Я же сказал уже, что пустил этот слух, притворившись нарочно, дабы освободить помещение от толпы. Теперь, как слуги мученика, спокойно позаботьтесь о том, что у вас под рукой».
Когда же они ободрённые такими словами, начали опять собирать, чистить, переносить вещи в храме и смывать грязь водой, пришли горожане, возвестив, что, что по милости Христа, Бога нашего, изгнаны враги, дерзнувшие совершить набег до самых ворот. Одно лишь поборничество мученика и определило все в битве: сначала оно собрало в его храм жителей города, вызвав пожар (ибо иначе они не встали бы поспешно с постели, если не подняло бы их вместе с испугом попечение о храме); затем оно, собрав их словно в боевой порядок, и подготовив, исполнив мужества, устроило необычным образом, чтобы от крика одного человека они устремились за ворота и с рассвета вступили в бой.
И присутствовавшие в храме восславили Бога и мученика Св. Димитрия.
Из чудес мученика. Об осаде города
Настало, наконец, время перейти к главнейшему из чудес преславного и градолюбивого мученика, то есть к тому, которое ярко просияло в величайшей из войн, бывших когда-либо за Фессалонику, и которое неожиданно спасло нас от той опасной и неизбежной осады, а можно сказать, и воскресило из мёртвых…
Говорят, что тогдашний вождь аваров решил отправить послов по какому-то делу к блаженной памяти Маврикию, обладавшему тогда скипетром власти над ромеями. Но так как он не достиг желаемого, то воспылал неудержимым гневом, и, поскольку ничего не мог сделать тому, кто не прислушался к нему, он выдумал средство, с помощью которого полагал причинить Маврикию наибольшее горе.
Рассудив, что митрополия фессалоникийцев превосходит все города Фракии и весь Иллирик разнообразными богатствами, людьми благообразными, разумными и христианнейшими, он понял, что если Фессалоника каким-то образом пострадает, то Маврикий будет опечален не меньше, чем от гибели детей своих.
Тогда вождь аваров призвал к себе воинов разных варварских племён и приказал всем выступить против Фессалоники. Это было самое большое войско, какое можно видеть в наши времена. Одни считали, что их было больше ста тысяч вооружённых людей, другие — немногим меньше, третьи — многим больше: поскольку из-за неисчислимости их постичь истину было нельзя.
Казалось, что это новое войско Ксеркса или эфиопов и ливийцев, которое некогда вооружилось против иудеев. Иссякали реки и источники, у которых они разбивали лагерь, и вся земля, по которой они проходили, становилась степью опустошённой. Полчищу было приказано преодолеть путь с такой быстротой, чтобы солуняне узнали об их прибытии самое большое за один день пути.
О них стало известно в воскресенье 22 сентября (26). Поскольку горожане думали, прибудут сюда через четыре дня или позже, то оставались весьма беспечными в охране города.
А те бесшумно подошли к стенам города в ночь с воскресенья на понедельник. И сразу же преславный мученик Димитрий явил своё первое заступничество: на варваров нашло помрачение этой ночью, и они задержались довольно долго у крепости победоносной мученицы Матроны, посчитав, что это и есть город.
Когда же, наконец, занялся рассвет, и они поняли, что город находится поблизости, то, как лев, алчущий добычи и рыкающий, устремились в едином порыве к нему. Враги подставили к стенам лестницы, и поднялись по ним наверх.
Тогда-то и произошло известное и великое чудо мученика. Уже не духовное заступничество, но зримую очам помощь явил он. На стене в одеянии тяжело вооружённого воина Св. Димитрий ударил между двух зубцов стены копьём первого из врагов, который поднимался по лестнице, и уже перекинул правую ногу на стену, и сбросил его мёртвым за стены города.
Когда убитый вражеский воин покатился по лестнице, он увлёк за собой вниз тех, кто был за ним. А сам он упал на землю мёртвым, оставив капли крови между зубцами стены, так что было ясно, куда поднимался, и откуда упал. В смятении варвары прекратили осаду.
Когда же наступил день, варвары плотно окружили кольцом всю стену, так что нельзя было ни птице вылететь из ворот или влететь извне в город. Полчище их было несчётно. Они окружили город подобно смертоносному венцу, от восточного угла стены, что у моря, до западного конца стены у моря. И не было видно места на земле, которое не попирал бы варвар, а вместо земли, травы или деревьев можно было видеть головы врагов, стоявших тесно друг за другом и грозивших назавтра неизбежной смертью.
Удивительно, что в тот же день они не только окружили стену, как песок морской, но и очень многие из них захватили крепостцы вокруг города, и поля, опустошая все, пожирая и обдирая.
Им не надо было возводить вокруг города частокол или насыпь: частоколом у них было сплетение друг с другом сомкнутых щитов, через которые не проскочить, насыпью — масса тел, напоминавшая плотную сеть. Один лишь вид варварской фаланги вызвал в городе несказанный страх, ибо никогда так близко горожане не видели осаждающих врагов, и многим был незнаком даже вид их, кроме тех, кто был зачислен в воинские отряды, и тех, кто привык как-либо выступать против них с оружием далеко от города.
Отчаянье осаждённых усиливалось тем, что пятьдесят дней прошло, как закончилась ужасная чума, владевшая городом несколько месяцев и унёсшая тысячи жизней. Многие из уцелевших были в это время вне стен города: на полях, на сборе винограда. Фессалоники всегда славились виноградарством. Даже на монетах изображалась виноградная гроздь.
Главные же из тех, кто остался живым, кто обладал богатством, умом и рабами, гордился военным опытом, был первым в скриниях эпархов Иллирика, отправились в столицу с ещё большим числом друзей и со всей свитой, чтобы обратиться к императору с жалобой на своего градоначальника.
И как раз 22 сентября, когда случилось нападение варваров, в городе оставалась только совсем небольшая и, пожалуй, бесполезная часть уцелевшего от чумы населения и воинов. Жители были застигнуты и в малом числе, и убитые горем по недавно погребённым. А число осаждавших было подобно песку.
Так что действительно по разным причинам в городе было мало людей, и их беспомощность отнимала всякую надежду на спасение…
За восемь или десять дней до осады Фессалоники архиепископ Евсевий увидел себя во сне в городском театре, где некий певец собирался петь о нем и его дочери, т. е. о Фессалонике.
Когда он проснулся, то понял, что трагический певец пророчит несчастье. А через несколько дней пришло известие об осаде Фессалоники.
Так как в этой войне город был оставлен малолюдным, то никто не сомневался в том, что благодаря заступничеству господина его после Бога, то есть преславного мученика Димитрия, только Христос Бог наш избавит город от ада преисподнего: ибо не было у него ни людей, ни денег, ни оружия, но была с ним лишь десница Всевышнего.
И хотя мужей в городе было считанное число, все, и враги, и немногочисленные защитники, увидели, что городские стены заполнились неизвестными воинами, и притом такими, каких прежде никто никогда не встречал.
Позже многие из варваров, утратив надежду на победу, придут к властям города и скажут: «Вождь аваров узнал, что в городе очень мало воинов, потому что недавно там была чума, и он послал нас, сказав, что захватим город в тот же день. Мы же, как подошли, увидели на стене столько воинов и таких, что по числу и мужеству намного превосходят наше войско. Поэтому мы, не надеясь захватить вас, решили, обдумав, что скорее спасёмся у вас».
Так и случилось впоследствии. Но тогда, в тот день, подойдя снаружи, они были поглощены грабежом съестного и имущества, и захватом пленных, множества хлеба и всяких плодов. После того, как они уничтожили плоды деревьев и ветви, также овощи-корнеплоды, затем съели зелень и дикорастущие травы, и зелёный терновник, наконец, сам прах земли. И все равно были голодны, так что земля не выдерживала тяжести их.
Тем же вечером в их первый день они собрали хворост и разожгли огонь вокруг города, который напоминал огненную реку. Потом при этом ужасном огне они издали единодушно крик, ещё более страшный, чем пламя, такой, что земля тряслась и небеса таяли.
Затем всю ночь и назавтра был слышен шум со всех сторон, когда они подготавливали гелеполы, железных «баранов», огромнейшие камнемёты и так называемых «черепах», которых они вместе с камнеметами покрыли сухими кожами. Потом они изменили решение и, чтобы не был причинён вред этим орудиям от огня или кипящей смолы, заменили кожи на окровавленные шкуры свежеободранных быков и верблюдов.
И подведя их в таком виде близко к стене, на третий день бросали с той стороны камни. Точнее, горы по величине, а их лучники — стрелы, которые напоминали зимнюю пургу, так что никто со стены не смог бы безопасно высунуться и увидеть что-либо снаружи. А с черепахами подступив к внешней стене, они ломали и топорами разрушали ее основы.
Хотя каждый день с рассвета до семи часов враги бросали эти огромнейшие камни, но ни один из них не коснулся стены: они падали либо с наружной стороны от стены, либо внутренней, а там. Где падали оставляли яму. Множество посылаемых из города камней, как по приказу, попадали в суженный верх варварских камнемётов и убивали тех, кто был внутри…
Наступило святое воскресенье, седьмой и последний день осады, и враги тогда, как будто стряхнув усталость предшествовавших дней, задумали предпринять назавтра против города сражение не на жизнь, а на смерть, дабы всем вместе напасть по окружности стены. Внезапно около восьми часов в этот день все варвары, подняв одновременно крик со всех сторон, отступили к вершинам, поспешно покинув палатки вместе со всем приготовленным ими. И таким был испуг, поразивший их, что некоторые из них бежали безоружными и неодетыми. Когда зашло солнце, они снова спустились к своим палаткам, грабили друг друга по внушению мученика, было много раненых, а некоторые погибли.
А на рассвете как раз к городским воротам пришли перебежчики, сильно кричали и клялись, чтобы их приняли. Когда их попросили, чтобы они правдиво поведали о замыслах врагов и чего ради отделились от них, те сказали:
«Мы прибежали к вам, чтобы не погибнуть от голода и, кроме того, зная, что вы победили в войне. Ибо мы убедились, что вы скрывали до сих пор в городе ваше войско и, что только вчера в восемь часов внезапно послали его с оружием против нас из всех ворот: тогда вы видели, как мы, побеждённые, бежали к горам. Когда, спустившись вечером, мы узнали, что войско вернулось назад через ворота, тогда мы разделились между собой и грабили друг друга. И вот, они бежали, а мы остались».
Горожане, понимая, что им в помощь было послано ангельское воинство, сказали: «Воистину до вчерашнего дня мы не высылали против вас войско. Но чтобы мы знали, что вы говорите правду, скажите, кого вы видели во главе его?»
И один из них ответил: «Мужа огненного и сияющего, сидящего на белом коне и одетого в белую одежду — вот такую». И он показал, коснувшись хламиды, бывшей на одном из присутствовавших консульских служащих. Тогда все единодушно восславили мученика. Они поняли, что во главе невидимого войска был он…
После этого, послав всадников, жители города узнали, что враги действительно бежали, и за одну ночь они прошли большое расстояние, и бежали в страхе и беспорядке, оставляя по пути одежду, вооружение, скот и трупы.
В 904 году Фессалоника, действительно, была взята врагом в первый раз, но не славянами.